Роман Мишеля Уэльбека — описание трудов и дней современного интеллектуала, живущего в мире, где труд давно потерял священный характер. Осталась в прошлом религиозная и капиталистическая мораль.

Фантастический элемент в романе Уэльбека незначителен, и призван сыграть роль «рамки» повествования, несколько отдалить дистанцию между классической романной формой и аналитическим потенциалом романа. Фантастика в романе напоминает условную фантастику философского романа эпохи Просвещения или Модернизма. Это обрамляющий сюжет, заключающий основной текст произведения в своего рода «рамку». Малоубедительность фантастического допущения романа, как мне кажется, свидетельствует вовсе не о недочетах рассказчика, а, видимо, является намеренным литературным приёмом. Более того, зеркало, подносимое к лицу Человека неведомыми существами иной эры, становится от этого лишь более жестоким. Роман не преминули назвать «литературной помойкой», «порнографическим убожеством» и тому подобное.

Роман стал провокацией, которая выглядит как нарочитая провокация. Разве можно в конце 20 века в очередной раз предлагать читателю еще один критический взгляд на европейскую цивилизацию. Публика устала от критики. Публика желает скорее апологии Человека и оправдания феноменом социального бытия. «Сколько можно еще бунтарства? Это же только поза. Поди, эти интеллектуалы-критиканы получают за свою писанину куда больше, чем мы, простые труженики» — так кричит в своей ресентиментной злобе человек толпы.

Ницше говорил о том, что идея освобождения, при всей её привлекательности, может породить вовсе не избавление от отчуждения, а человека массы, желающего судить творца, судить пророка, судить мастера с позиций утилитарных, сиюминутных ценностей, с позиций банального историзма. Нигилизм толпы быстро оборачивается властью «среднего человека», мнящего себя большой личностью. Современные толпы состоят сплошь из «индивидуальностей», готовых каждому доказывать с пеной у рта свою неповторимость. И всякая ирония – а роман Уэльбека, без сомнения, есть выражение фигуры Иронии, — человеку массы нетерпима.

Большинство современных читателей, видимо, остались в полной убежденности, чем перед ними – очередная эскапада интеллектуала, очередная порция «чернухи». А массе нужна патока и социальный оптимизм. Кто-то, может быть, подумал, что роман – это сатира на «левых» в западном смысле этого слова — то есть, сторонников освобождения человека от репрессивных практик со стороны культуры больших нарративов, от диктата церкви, государства и капитала.

Роман, благодаря окружающему его условному фантастическому сюжету, который всецело спрятан в пролог и эпилог, и который можно просто не заметить при чтении, делается произведением неведомых существ будущего, сменивших человека. Существ, которые живут по законам либидозной морали тотального раскрепощения, но, которые видимо, только и заняты тем, что поют издевательски придуманные Уэльбеком патетичные гимны о том, как «свет наполняет наши тела, озаряет наши тела». Уэльбек явно дает нам понять, что освободившись от одной репрессивной практики, будущие жители «нового дивного мира» не смогли избавиться от искушения немедленно создать сотни новых взамен, и утопия опять не состоялась.

Однако, суть романа вовсе не в этом фантастическом допущении, а суть в пристальном взгляде Уэльбека, обращенном на историческую реальность. С позиций историзма писатель-философ рассматривает быт 1960-1990-х годов, смену вех в интеллектуальной среде. Изменения поведенческих практик, стереотипов. Но больше всего Уэльбека интересуеь движение мысли людей, течение их сознания, так или иначе корреспондирующего движению истории. Гегелевская концепция времени как исчисления течения становящегося самосознания человека-раба, находящегося в условиях необходимости выживать в отчужденном мире, не ему принадлежащем, находит тут самое яркое выражение.

Уэльбек дает слово своим раздраженным персонажам, по-интеллигентски наивно и брюзгливо критикующих, как всегда, вовсе не удовлетворяющую действительность. Достаточно вспомнить смешной эпизод, когда герой романа понимает, что если раньше никто не придавал важного значения размеру члена, то сейчас волей-неволей любой мужчина не может не встретить разочарования в глазах партнёра, достав недостаточно большое орудие основного производства Нового Века.

Современный мир, где труд, долг, тайна жизни и смерти, упование на вечность за гробом и Бога, строгого, но справедливого Отца, и прочие изобретения, необходимые для поддержания капиталистической социальной действительности, давно уже умерли, «принцип производства» утратил своё главенство. Пришёл принцип освобожденного Эроса и свободного творчества.

Принуждение и обязательность удовольствия от секса порой не менее страшны и жестоки, чем принуждение к труду и ценности получения «удовольствия от хорошо сделанной работы». Общество интеллектуалов-скептиков порой еще боле жестоко, чем общество безликих служащих и мелких буржуа, однообразно живущих свои однообразные и такие «личностные», «уютные» жизни.

Роман посвящен месту интеллектуала в современном обществе. Образованный слой на Западе становится всё шире. Западная интеллектуальная культура всегда искала заёмный взгляд на саму себя. Взгляд Бога, взгляд не-человека, без гнева и пристрастия могущего пронаблюдать жизнь человека, отбросив все иллюзии и самообман. Еще в 17 веке теория раннего модерна решала вопрос о возможности такой совершенно прямой перспективы, в которой социальная и природная реальности покажутся такими, какими они есть на самом деле.

Позже интеллектуальная культура Запада испытала жестокий кризис, так называемый пост-модерн, когда опыт Ницше и иных «мучеников науки» показал, что перспективизм возможет только как плюрализм, где нет ни одного Абсолютного наблюдателя – Он давно умер.

Роман Уэльбека – это описание ситуации мира, где умер Бог, а не-человекеческий взгляд на человека возможен только в фантастике. Роман сатирический и едкий, всякий интеллектуал прочтет его с удовольствие и не сможет не увидеть здесь нечто родственное.

Описание производства удовольствия, бесконечной смены партнёром, тщетный поиск «семейных ценностей», «вечных ценностей», желание «быть как все», и всякий раз разочарование при погружении в эту бывшую столь желанной «жизнь как все» — вот наиболее привлекательные тематические пункты романа.

В качестве иллюстрации – кадр из экранизации 2006 года романа «Элементарные частицы» немецкого режиссёра Оскара Роэлера.